Забыла сказать самое главное: вся эта писанина (и первая глава тоже, да) посвящается Моргенштерну. Я не виновата, это все склероз !
В общем, вторая глава
Там ее уже ждали.
Лялька остановилась как вкопанная посреди комнаты и уставилась на странное существо, сидевшее на холодильнике. Больше всего существо напоминало ту самую загадочную куделю — то есть пук нечесанной темно-коричневой шерсти. Но при этом оно могло похвастаться вполне человеческим, донельзя морщинистым лицом, ногами, обутыми почему-то в валенки, и изрядно испачканными руками.
В данный момент «куделя» была занята тем, что страстно обнимала початый пакет с «Вискасом» и с вожделением разглядывала его содержимое, не решаясь, очевидно, попробовать «на зуб».
Лялька протерла глаза и больно ущипнула себя за локоть, искренне надеясь, что она действительно сошла с ума и все это — не более чем плод ее больного воображения. Тем не менее, манипуляция должного эффекта не возымела: неожиданный гость продолжал восседать на холодильнике, не обращая на застывшую, аки жена Лота, хозяйку. Лялька, не двигаясь с места, придвинула к себе стул и уселась на него, по-прежнему не отрывая глаз от холодильника. В полном молчании прошло еще несколько минут.
Наконец «куделя» оторвалась от любования кошачьим кормом, горько вздохнула и укоризненно произнесла:
— Хозяюшка, ты б угостила чем гостя дорогого! Негоже так сидеть!
Лялька вздохнула и закрыла глаза.
Лялька остановилась как вкопанная посреди комнаты и уставилась на странное существо, сидевшее на холодильнике. Больше всего существо напоминало ту самую загадочную куделю — то есть пук нечесанной темно-коричневой шерсти. Но при этом оно могло похвастаться вполне человеческим, донельзя морщинистым лицом, ногами, обутыми почему-то в валенки, и изрядно испачканными руками.
В данный момент «куделя» была занята тем, что страстно обнимала початый пакет с «Вискасом» и с вожделением разглядывала его содержимое, не решаясь, очевидно, попробовать «на зуб».
Лялька протерла глаза и больно ущипнула себя за локоть, искренне надеясь, что она действительно сошла с ума и все это — не более чем плод ее больного воображения. Тем не менее, манипуляция должного эффекта не возымела: неожиданный гость продолжал восседать на холодильнике, не обращая на застывшую, аки жена Лота, хозяйку. Лялька, не двигаясь с места, придвинула к себе стул и уселась на него, по-прежнему не отрывая глаз от холодильника. В полном молчании прошло еще несколько минут.
Наконец «куделя» оторвалась от любования кошачьим кормом, горько вздохнула и укоризненно произнесла:
— Хозяюшка, ты б угостила чем гостя дорогого! Негоже так сидеть!
Лялька вздохнула и закрыла глаза.
* * *
Очнулась она уже на своей кровати, причем ноги ее были заботливо укутаны пледом, а рядом суетился кто-то маленький и весьма лохматый, на разные лады уговаривавший ее «испить водицы» и сетовавший на нервных городских жителей. Отмахнувшись от предложенного стакана, Лялька села на кровати.
— А теперь давай с самого начала, — потребовала она. — Ты кто?
Гость обиженно засопел и попробовал перевести разговор на каких-то «девиц, грамоте обученных, а в жизни ничего не понимающих», но упомянутая девица сдаваться не собиралась.
— Ты кто, я тебя спрашиваю? – повторила она еще более настойчиво.
Гость вздохнул.
— Домовые мы... — жалобно сообщил он почему-то во множественном числе.
Лялька встрепенулась:
— Так вас тут много?!
— Тут, — обвел рукой крошечную квартирку гость, — я один-одинешенек! — и, не дав вставить и слова, завыл, притворно всхлипывая: — Сиротинушка я бедная, хозяевами покинутая! Позабыт-позаброшен!..
Возможно, в другой ситуации Лялька даже пожалела бы его, но в данный момент ее больше интересовала своя собственная судьба.
— Значит, ты домовой, и ты тут один, — задумчиво проговорила она. — Тогда следующий вопрос: как ты здесь оказался и что мне с тобой делать?
Домовой, сообразив, что прямо сейчас выгонять его, похоже, не собираются, заметно оживился:
— Между прочим, это два вопроса, — деловито сообщил он. — Меня сюда старая хозяйка из деревни привезла. Потом заболела, ее внучка к себе забрала, чтоб ухаживать сподручнее было, а квартиру тебе сдали. Вместе со мной, сиро-о-откою... — снова завыл он, не забывая одним глазом косить в сторону Ляльки.
— Между прочим, меня об этом не предупреждали! — возмутилась она. — Я бы скидку потребовала — за квартиру с, так сказать, «приложением». А теперь что делать прикажете? Я, между прочим, задаток внесла!
— Хозяюшка, милая, — заюлил домовой, — а может, мы с тобой уживемся? Ты не подумай, я смирный, пакостей не делаю, ем мало, в хозяйстве, опять же, помогать могу...
Лялька надолго задумалась.
— А где кот? — наконец вопросила она. — Я же точно видела кота!
— Теодор? — переспросил домовой. — А кто ж его знает, где этого бездельника днем носит. Но ты не волнуйся зазря, к вечеру появится.
— Ага! — торжествующе завопила Лялька. — Значит, вас все-таки двое! А кто тут про свое одиночество заливал?!
Домовой мрачно уставился в пол и принялся выводить на нем какие-то узоры ногой, обутой в валенок. Судя по всему, это увлекательнейшее занятие интересовало его куда больше, чем продолжение разговора.
— Кстати, а тебе в валенках не жарко? Июнь ведь, — полюбопытсвовала Лялька.
— Жарко. Только кто ж мне, сиротинушке, другую обувку-то справит? — буркнул домовой.
— То есть, — подвела итог Лялька, — предполагается, что я буду тебя кормить, одевать — в смысле, обувать, — быстро поправилась она: в связи с повышенной лохматостью, домовой, очевидно, в одежде не нуждался, — присматривать за твоим котом... И что мне с этого будет?
— Так о чем, хозяюшка, я и толкую — помогать тебе могу, — и домовой принялся сосредоточенно загибать пальцы, — прясть, ткать, за скотиной, опять же, ходить могу, лошадей смотреть...
— Во-первых, хватит меня уже «хозяюшкой» обзывать, я тебе не нанимала, — оборвала его Лялька. — Во-вторых, ни прясть, ни ткать мне не нужно, я одежду в магазине покупаю. В-третьих, лошадей у меня нет, и другой скотины тоже. Вот если бы ты ремонт закончить помог... — и она красноречиво обвела рукой кухоньку, не до конца оклеенную обоями, и комнату, в которой обои еще предстояло оборвать.
Домовой деловито почесал затылок.
— Не случалось нам ремонтой заниматься, — честно признался он, — но попробовать могем. Говори, хозяюшка, что делать-то надобно.
Лялька обреченно вздохнула — видимо, от непрошеного гостя отделаться ей не удастся. Что ж, с ремонтом поможет — и то хорошо. С паршивой овцы, как говориться...
— Для начала, давай познакомимся, — предложила она. — Я Лялька. Можно еще Ларка. Лора — нельзя, получишь в лоб. А ты?
Домовой участливо посмотрел на нее и, пробормотав что-то про «болезную» и «склероз», преувеличенно членораздельно произнес:
— Домовые мы. Старая хозяйка из деревни привезла.
— Это я уже слышала, — оборвала его Лялька. — Только свою биографию расскажешь как-нибудь потом. Имя у тебя есть?
— Нету, вестимо! — возмутился тот. — Нам, домовым, не положено!
— Как это — «не положено»? – опешила Лялька. — Что ж это, мне тебя «эй, ты» называть?
— Как есть, не положено, — подтвердил домовой. — Нет такого правила, чтоб имя давать. А звать меня можно «хозяин» или «дедушка».
— Ну вот еще! — пришла Лялькина очередь возмущаться. — Хозяйка здесь я! А дедушка у меня есть, еще одного мне не надо.
— Значит, так, — сообщила она, немного подумав, — я тебя буду Куделем называть. В честь кудели, которая меня чуть с ума не свела. Возражения есть?
Домовой помолчал, потом оглянулся на пакет с «Вискасом», облизнулся и нехотя кивнул:
— Куделем — так Куделем. Хоть горшком назови, только в печку не ставь.
Лялька нервно рассмеялась:
— Нет у меня печки, а духовка не работает, так что не переживай. Ладно, ты тут что-то про сиротинушек пел. Есть хочешь?
Домовой энергично закивал. Лялька нырнула в холодильник и задумалась. В связи с ремонтом готовила она мало, в основном перебиваясь всухомятку. И теперь могла похвастаться наличием трех сосисок, банки консервированного горошка, огурца и надъеденной шоколадки. Насколько она знала, ничто из этого продуктового набора в пищу домовым не годилось.
Кудель деликатно молчал, напоминая о своем присутствии только энергичным сопением. Лялька порылась в закромах памяти, оказавшихся неожиданно недоукомплектованными сведениями о рационе домовых: кроме сметаны, которую они вроде бы любят лакать, на ум ничего не приходило.
— Сосиску будешь? — наконец поинтересовалась она.
Домовой философски пожал плечами.
— Не едамши мы сосисок, но попробовать могем. Это овощ такой?
— Вообще-то предполагается, что мясо. Но скорее все же овощ, — честно призналась Лялька. — Во всяком случае, если соя — овощ, то и сосиска тоже.
— Соя — не овощ, а боб, — поучительно произнес Кудель. И, немного замявшись, добавил: — А может, лучше печенье?
И махнул рукой на пакет «Вискаса».
— Это не печенье, это... — начала было Лялька, но остановилась на полуслове и подозрительно спросила: — Так что ж получается, это ты корм ел? Я, между прочим, его коту оставляла!
Кудель виновато развел руками и хотел было что-то сказать в свое оправдание, но его перебили.
— Чтобы я — да ел эти полуфабрикаты? Барышня, такое предположение просто оскорбительно!
Лялька стремительно обернулась — и увидела кота.
— Позвольте представиться, — картинно выгнув спину, произнесло животное, — Теодор, ученый кот, к вашим услугам.
После богатого на события утра Ляльку уже трудно было чем-то удивить.
— То есть, вся шайка в сборе, — подытожила она. — Ладно, Кудель, как мы уже выяснили, ест «Вискас». А тебя чем угостить? Сосиску будешь?
— Барышня, мы с вами не настолько близко знакомы, чтобы переходить на «ты»! — оскорбился кот. И после небольшой паузы добавил: — Сосиску буду.
— Да неужели! — возопила Лялька, так что не ожидавший подвоха Кудель испуганно втянул голову в плечи. — А кто ночью мне в постель прыгал? И после этого мы недостаточно близко знакомы?!
Кот смутился, но быстро пришел в себя и принял максимально независимый вид:
— Приношу свои извинения. Я просто траекторию не рассчитал. Это досадное недоразумение, уверяю вас, я бы никогда не позволил себе поступка, компроментирующего честь дамы!
Лялька хотела было сказать в ответ какую-то колкость, но тут заметила, что у Теодора нет правого глаза.
— Ладно, с кем не бывает, — махнула она рукой. — Давайте завтракать.
— А теперь давай с самого начала, — потребовала она. — Ты кто?
Гость обиженно засопел и попробовал перевести разговор на каких-то «девиц, грамоте обученных, а в жизни ничего не понимающих», но упомянутая девица сдаваться не собиралась.
— Ты кто, я тебя спрашиваю? – повторила она еще более настойчиво.
Гость вздохнул.
— Домовые мы... — жалобно сообщил он почему-то во множественном числе.
Лялька встрепенулась:
— Так вас тут много?!
— Тут, — обвел рукой крошечную квартирку гость, — я один-одинешенек! — и, не дав вставить и слова, завыл, притворно всхлипывая: — Сиротинушка я бедная, хозяевами покинутая! Позабыт-позаброшен!..
Возможно, в другой ситуации Лялька даже пожалела бы его, но в данный момент ее больше интересовала своя собственная судьба.
— Значит, ты домовой, и ты тут один, — задумчиво проговорила она. — Тогда следующий вопрос: как ты здесь оказался и что мне с тобой делать?
Домовой, сообразив, что прямо сейчас выгонять его, похоже, не собираются, заметно оживился:
— Между прочим, это два вопроса, — деловито сообщил он. — Меня сюда старая хозяйка из деревни привезла. Потом заболела, ее внучка к себе забрала, чтоб ухаживать сподручнее было, а квартиру тебе сдали. Вместе со мной, сиро-о-откою... — снова завыл он, не забывая одним глазом косить в сторону Ляльки.
— Между прочим, меня об этом не предупреждали! — возмутилась она. — Я бы скидку потребовала — за квартиру с, так сказать, «приложением». А теперь что делать прикажете? Я, между прочим, задаток внесла!
— Хозяюшка, милая, — заюлил домовой, — а может, мы с тобой уживемся? Ты не подумай, я смирный, пакостей не делаю, ем мало, в хозяйстве, опять же, помогать могу...
Лялька надолго задумалась.
— А где кот? — наконец вопросила она. — Я же точно видела кота!
— Теодор? — переспросил домовой. — А кто ж его знает, где этого бездельника днем носит. Но ты не волнуйся зазря, к вечеру появится.
— Ага! — торжествующе завопила Лялька. — Значит, вас все-таки двое! А кто тут про свое одиночество заливал?!
Домовой мрачно уставился в пол и принялся выводить на нем какие-то узоры ногой, обутой в валенок. Судя по всему, это увлекательнейшее занятие интересовало его куда больше, чем продолжение разговора.
— Кстати, а тебе в валенках не жарко? Июнь ведь, — полюбопытсвовала Лялька.
— Жарко. Только кто ж мне, сиротинушке, другую обувку-то справит? — буркнул домовой.
— То есть, — подвела итог Лялька, — предполагается, что я буду тебя кормить, одевать — в смысле, обувать, — быстро поправилась она: в связи с повышенной лохматостью, домовой, очевидно, в одежде не нуждался, — присматривать за твоим котом... И что мне с этого будет?
— Так о чем, хозяюшка, я и толкую — помогать тебе могу, — и домовой принялся сосредоточенно загибать пальцы, — прясть, ткать, за скотиной, опять же, ходить могу, лошадей смотреть...
— Во-первых, хватит меня уже «хозяюшкой» обзывать, я тебе не нанимала, — оборвала его Лялька. — Во-вторых, ни прясть, ни ткать мне не нужно, я одежду в магазине покупаю. В-третьих, лошадей у меня нет, и другой скотины тоже. Вот если бы ты ремонт закончить помог... — и она красноречиво обвела рукой кухоньку, не до конца оклеенную обоями, и комнату, в которой обои еще предстояло оборвать.
Домовой деловито почесал затылок.
— Не случалось нам ремонтой заниматься, — честно признался он, — но попробовать могем. Говори, хозяюшка, что делать-то надобно.
Лялька обреченно вздохнула — видимо, от непрошеного гостя отделаться ей не удастся. Что ж, с ремонтом поможет — и то хорошо. С паршивой овцы, как говориться...
— Для начала, давай познакомимся, — предложила она. — Я Лялька. Можно еще Ларка. Лора — нельзя, получишь в лоб. А ты?
Домовой участливо посмотрел на нее и, пробормотав что-то про «болезную» и «склероз», преувеличенно членораздельно произнес:
— Домовые мы. Старая хозяйка из деревни привезла.
— Это я уже слышала, — оборвала его Лялька. — Только свою биографию расскажешь как-нибудь потом. Имя у тебя есть?
— Нету, вестимо! — возмутился тот. — Нам, домовым, не положено!
— Как это — «не положено»? – опешила Лялька. — Что ж это, мне тебя «эй, ты» называть?
— Как есть, не положено, — подтвердил домовой. — Нет такого правила, чтоб имя давать. А звать меня можно «хозяин» или «дедушка».
— Ну вот еще! — пришла Лялькина очередь возмущаться. — Хозяйка здесь я! А дедушка у меня есть, еще одного мне не надо.
— Значит, так, — сообщила она, немного подумав, — я тебя буду Куделем называть. В честь кудели, которая меня чуть с ума не свела. Возражения есть?
Домовой помолчал, потом оглянулся на пакет с «Вискасом», облизнулся и нехотя кивнул:
— Куделем — так Куделем. Хоть горшком назови, только в печку не ставь.
Лялька нервно рассмеялась:
— Нет у меня печки, а духовка не работает, так что не переживай. Ладно, ты тут что-то про сиротинушек пел. Есть хочешь?
Домовой энергично закивал. Лялька нырнула в холодильник и задумалась. В связи с ремонтом готовила она мало, в основном перебиваясь всухомятку. И теперь могла похвастаться наличием трех сосисок, банки консервированного горошка, огурца и надъеденной шоколадки. Насколько она знала, ничто из этого продуктового набора в пищу домовым не годилось.
Кудель деликатно молчал, напоминая о своем присутствии только энергичным сопением. Лялька порылась в закромах памяти, оказавшихся неожиданно недоукомплектованными сведениями о рационе домовых: кроме сметаны, которую они вроде бы любят лакать, на ум ничего не приходило.
— Сосиску будешь? — наконец поинтересовалась она.
Домовой философски пожал плечами.
— Не едамши мы сосисок, но попробовать могем. Это овощ такой?
— Вообще-то предполагается, что мясо. Но скорее все же овощ, — честно призналась Лялька. — Во всяком случае, если соя — овощ, то и сосиска тоже.
— Соя — не овощ, а боб, — поучительно произнес Кудель. И, немного замявшись, добавил: — А может, лучше печенье?
И махнул рукой на пакет «Вискаса».
— Это не печенье, это... — начала было Лялька, но остановилась на полуслове и подозрительно спросила: — Так что ж получается, это ты корм ел? Я, между прочим, его коту оставляла!
Кудель виновато развел руками и хотел было что-то сказать в свое оправдание, но его перебили.
— Чтобы я — да ел эти полуфабрикаты? Барышня, такое предположение просто оскорбительно!
Лялька стремительно обернулась — и увидела кота.
— Позвольте представиться, — картинно выгнув спину, произнесло животное, — Теодор, ученый кот, к вашим услугам.
После богатого на события утра Ляльку уже трудно было чем-то удивить.
— То есть, вся шайка в сборе, — подытожила она. — Ладно, Кудель, как мы уже выяснили, ест «Вискас». А тебя чем угостить? Сосиску будешь?
— Барышня, мы с вами не настолько близко знакомы, чтобы переходить на «ты»! — оскорбился кот. И после небольшой паузы добавил: — Сосиску буду.
— Да неужели! — возопила Лялька, так что не ожидавший подвоха Кудель испуганно втянул голову в плечи. — А кто ночью мне в постель прыгал? И после этого мы недостаточно близко знакомы?!
Кот смутился, но быстро пришел в себя и принял максимально независимый вид:
— Приношу свои извинения. Я просто траекторию не рассчитал. Это досадное недоразумение, уверяю вас, я бы никогда не позволил себе поступка, компроментирующего честь дамы!
Лялька хотела было сказать в ответ какую-то колкость, но тут заметила, что у Теодора нет правого глаза.
— Ладно, с кем не бывает, — махнула она рукой. — Давайте завтракать.